КУКЛЯРСКИЙ ФЕДОР ФЕДОРОВИЧ

(18701923?) философ-ницшеанец. Отразил в своем творчестве обнажение противоречий и трагизм декадентского индивидуализма. Проделал путь от индивидуалиста-пессимиста к трансценденталисту, усматривающему преодоление человеческой самости в универсальном сверхсознании (подобное сочетание индивидуализма и солипсизма с трансцендентализмом встречается в философских набросках Скрябина). Нек-рые факты биографии К. известны благодаря письмам его к Розанову (1911-1913). Проживая в Сумском Посаде Архангельской губ. (работал на таможне), издает подряд 3 книги, вторая *Последнее слово. К философии современного религиозного бунтарства* (1911) арестовывается, а ее автор привлекается к суду за кощунство в печати. Примерно в 1912 г. К. переезжает в Петербург и проживает там, по крайней мере, до 1917 г., по протекции Розанова устроившись мелким чиновником в Управление земледелия и землеустройства. Рекомендуясь Розанову в первом письме к нему, К. пишет: *Могу без обиняков сказать, что я ярый противник христианства и, пожалуй, Христа, но не знаю, насколько моя платформа близка к Вашей*. Осн. кредо опальной книги К., написанной в виде афоризмов в подражание Ницше, выражено в последнем афоризме: *Каково же последнее слово человеку? Что ж! Если ты так хочешь его услышать, то оно, это маленькое словечко, давно уж ищет открытых ушей: *сгинь!* От отрицания ценности мира (А. Шопенгауэр, Э. Гартман) к отрицанию ценности человека (М. Штирнер, Ф. Ницше, А. Я. Леонтьев) такова, по мнению К., главная тенденция развития совр. философии. Интерес к Леонтьеву связан с представлением о нем как о мыслителе, *сатанизировавшем* христианство, однако в отличие от большинства критиков К. видит в этом его заслугу. Леонтьев, по его оценке, задавшись целью достичь чистоты веры, верует в существо, враждебное Богу (Гл. *Ф. Ницше и К. Леонтьев как предатели человека* из кн. *Осужденный мир (Философия человекоборческой природы)*, 1912). В Розанове К. видел продолжателя Леонтьева, поскольку он *сатанизирует* христианство *путем апелляции к натуральным родовым инстинктам человека*. Последующие работы К. свидетельствуют о более серьезном знакомстве его с совр. философией. В кн. *Философия культуры* (1917) он выдвигает идею синтетической логики, к-рая создается философским сознанием, противопоставленным инстинкту и воле, омертвляющим мир в категориях непротиворечивой аристотелевской логики. Если науке, по К., свойствен *абсолютистический* взгляд, то метод философии *релятивистический*, постоянно созерцающий шаткость и условность абсолютов. *Обратная* (синтетическая) логика призвана возвести противоречивость и антиномиям философского познания в ранг закона. Непримиренность противоречий в мысли я в жизни (утверждение предполагает отрицание, бытие небытие) требует выработки трагического миропонимания: противоречие между научным, философским и религиозным взглядами на мир должно быть включено в каждую из областей познания. В рус. художественной и литературной традиции К. видит высший опыт *трагического миропонимания*, к-рый олицетворяется *пламенеющими образами и идеями Ивана Карамазова Достоевского, *Демона* Врубеля и *Мистерии* Скрябина*. К. разделяет леонтьевскую интуицию близости гибели Европы под тяжестью культурных сокровищ и создания самобытного рус. культурного типа. Проблема преодоления человека остается и в этой книге, но постольку, поскольку совр. человек *довлеет себе и чужд касаний мирам иным*. Идеал обретения подлинной индивидуальной свободы К. связывает с приобщением *я* человека к *я космическому*. Кн. *Критика творческого сознания (Обоснование антиномизма)* (1923) знаменует возвышение внутреннего созерцания над понятийной рефлексией и перемещение акцента в идее преодоления человека в план трансцендентализма, универсализации сознания. К. заявляет о необходимости расширения индивидуально-логического поля зрения до всеисчерпывающей полноты кругозора универсального субъекта; индивидуальное сознание преодолевает свою человеческую ограниченность, принимая аксиоматические основания синтетической логики. К. посвящает отдельную главу рассмотрению феноменологии Гуссерля, но видит слабую сторону понимания им эйдетической интуиции в его *платонизме*, в ограничении объектов этой интуиции одной *сущностью* и *абсолютным бытием*, что, по его мнению, сужает подлинный объем интуиции. На контртитуле этой последней книги К. указаны подготовленные к печати его труды: *Искания и достижения (Путь к творческому всемогуществу)*, *Отблески* (Сборник философских и публицистических статей), *Книга о России (Размышления)*, однако об их выходе в свет, а также о судьбе архива К. сведений нет.