(20.03 (1.04). 1809. м. Великие Сорочинцы Миргородского у. Полтавской губ. 21.02(4.03). 1852, Москва) писатель, творчество к-рого оказало огромное воздействие на дальнейшее развитие всей отечественной культуры, в т. ч. и философии. Художественное творчество Г. само по себе значительный и серьезный предмет для осмысления с т. зр. философии, эстетики и социологии. Его загадочный мир многократно давал повод для самых разнообразных интерпретаций. Философское значение Г. долгое время оставалось неосознанным. Роковую роль в этом отношении сыграло *Письмо к Гоголю* Белинского, в к-ром отрицательно характеризовались *Выбранные места из переписки с друзьями* (1847) книга, к-рую сам Г. просил соотечественников *прочитать несколько раз*. Призыв этот не был услышан, и несколько поколений соотечественников* узнавали о Г.-мыслителе из письма Белинского к нему. За Г. надолго закрепилась репутация писателя хотя и гениального, но не вполне владеющего своим дарованием, мыслителя слабого и не самостоятельного, нуждающегося в наставнике-критике (такое соотношение писателя и критика господствовало в России до кон. XIX в.). В действительности же *Выбранные места из переписки с друзьями* одна из лучших книг, написанных Г. Без нее и художественное творчество Г. могло бы остаться *незавершенным*. Благодаря этой книге, в равной степени как и *Авторской исповеди* (опубл. 1855), мы можем глубже понять его художественный мир, почувствовать осн. -проповеднический пафос всего его творчества. По своему жанру *Выбранные места из переписки с друзьями* занимают промежуточное положение между *Философическими письмами* Чаадаева и *Дневниками писателя* Достоевского. Отсутствие единого плана произв. лишь сильнее оттеняет его осн. идеи. Психологическая идея, пронизывающая все произв. Г., страх; автор не скрывает от читателей своего страха, охватывающего его при мысли о какой-то еще неясной, но отчетливо осознаваемой им надвигающейся катастрофе: *Соотечественники! страшно!* (Гоголь Н. В. Соч.: В 7 т. М., 1986. Т. 6. С. 207). Апокалипсические предчувствия вновь стали характерными для рус. литературы в нач. XX в„ особенно для символистов, к-рых поэтому следует с полным основанием считать открывателями Г. для своего времени (особенно А. Белого). Нравственный пафос произв. христианская проповедь самоуглубления и самосовершенствования. В лом отношении Г. предвосхищает авторов об. *Вехи*, к-рые вполне правомерно по этой причине считали его одним из своих предшественников. Тематика *Выбранных мест из переписки с друзьями* не поддается классификации по какому-то одному определенному признаку. Много внимания Г. уделяет языку, как *высшему подарку Бога человеку*, словесности,
вообще искусству, в т. ч. живописи. Но прежде всего и больше всего он озабочен историческими судьбами России эту тему и следует считать центральной темой книги. Размышляя о России, Г. не мог, конечно, пройти мимо полемики славянофилов и западников, к-рая ко времени выхода в свет его книги достигла своего апогея. *Все эти слависты и европисты, или же староверы и иововеры, или же восточники и западники, пишет он, ...все они говорят о двух разных сторонах одного и того же предмета, никак не догадываясь, что ничуть не спорят и не перечат друг другу...* ( Там же. С. 252). Т. обр., еще до Достоевского Г. по-своему объявил спор славянофилов и западников *великим у нас недоразумением*. Тем не менее, считает он, *правды больше на стороне славистов и восточников* (там же), т. к. они больше правы в *целом* своего учения, западники же больше правы *в деталях*. Наиболее глубокие и провидческие мысли Г. о судьбах России, изложенные им в письме *Страхи и ужасы России*, к сожалению, не были известны современникам, поскольку оно было запрещено цензурой. Здесь, анализируя сложившуюся сложную и противоречивую обстановку России и Европы, чреватую революционными потрясениями, Г. предлагает свои рецепты спасения России, главный из к-рых *исполнить все, сообразно с законом Христа*. Лишь в этом случае *Европа приедет к нам не за помолкой пеньки и сала, но за покупкой мудрости, которой больше не продают на европейских рынках* (Там же. С. 342). Заканчивается книга письмом *Светлое воскресенье*. Г. подчеркивает в нем то особое значение, к-рое придается этому празднику в России, усматривая в этом залог и доказательство подлинности православной христианской веры. В др. своих весьма многочисленных статьях, печатавшихся гл. обр. в журн. *Современник* и в сб. *Арабески*, он подробно излагает свои исторические и социологические взгляды, близкие к концепциям географического детерминизма. Схема его рассуждений такова: *От вида земли зависит образ жизни и даже характер народа* (Там же. С. 62), а характер народа определяет формы правления. Вообще, по Г., *многое в истории разрешает география*.